Кто-то страшный и большой наблюдает за тобой...

   Мы уехали в деревню…

  Удобства во дворе, умывальник на улице, вода в колодце, печка в кухне, крапива в мой рост на огороде… В общем, как я люблю))

Но, начать с того, что эта деревня у нас новая. Есть моя любимая, родная, исхоженная, изъезженная, в каждом уголке которой мой нос побывал, любой скрип мне знаком, любой шорох ожидаем…  Увы, дом там совсем плох, да и деревня вымерла, а медведи - наоборот. Ездить туда с маленькими детьми просто опасно… 

   А есть новая, куда мы поехали первый год. И дом хоть и свой, но ещё чужой, хоть и крепкий, но всё же щелястый и скрипучий, да и деревенские незнакомые, и общая атмосфера ещё не прочувствованна. Одним словом, когда за окошком темнеет, за стенкой сопят два тёплых детских носа, за которые ты полностью в этой глуши отвечаешь, а дом начинает жить своей жизнью, становится не по себе… Особенно, когда я физически ощутила, что кроме нас в этом доме ещё кто-то живёт…

   Началось все с того, что в абсолютной ночной деревенской тиши я услышала шаги над своей головой. По чердаку явно кто-то ходил. Я сидела, читала книгу, попивала себе чаёк, и вдруг: топ-топ-топ… И труха в чашку посыпалась… Собрав всё своё мужество, я метнулась к двери в избу и… закрылась на задвижку. Шаги стихли. Но уже среди ночи опять меня разбудили. Лежу, как в детстве, укрывшись одеялом с головой, и взываю к своему разуму, чтобы не поддаться панике. Очевидно же – какая-то живность, забрёдшая на тепленький чердак… Но всё равно жутко! Особенно учитывая, что ничегошеньки ты не знаешь ни про дом, ни про чердак, ни про соседей… Я на этом чердаке-то и не была ни разу!!!

   Утром страхи показались пустыми. Солнце светит, вода в озере блестит, дети гоняют по свеженькой травке…  Идилия! Но ночью шаги повторились.  Утешила себя тем, что раз прошлой ночью наш неведомый сожитель нас не сожрал, то и сегодня вряд ли покусится.

   На следующий день захожу во двор – а двор там у нас, какой-то лабиринт из бывших хлева, стойла, денника, поросятника, дровника, сеновала, весь в щелях и с десятью покосившимися дверьми на все стороны света. И вот, открыв огромную скрипучую дверь с тяжеленной кованой ручкой, чувствую, что кто-то только что спрятался. Аж воздух вокруг ещё шевелится и шорох не улёгся до конца. Деваться мне некуда – на дворе туалет и поленница с дровами для печки, хочешь - не хочешь, а ходить сюда придётся. Ну, думаю, день белый за окном, вряд ли это нечисть какая-то, и вообще, я волевая и сильная личность! И всё же со двора я выскочила с заметной  радостью и ощутимой скоростью…

   Очередной поход за дровами. За мной явно кто-то наблюдает. Чувство, когда на тебя кто-то смотрит, не спутаешь ни с чем. Особенно ощутим взгляд недобрый… А этот – недобрый.

  За несколько дней незримого присутствия в доме неведомого существа, мои нервы накалились до предела. И вот, находясь в состоянии эмоционального возбуждения и некоторой злости на того, кто не даёт мне спокойно спать, открываю рывком дверь во двор и, о!, наконец-то, понимаю, из какого угла идёт шевеление.  А я злая. И усталая. И любопытная. А кроме того - мама, готовая на все ради безопасности детей…  И, не знаю уж, под воздействием какого момента, я забралась на приступок, схватилась за мерзкое, пыльное, обросшее соломой и мхом бревно, подтянулась и… А-а-а-а!!! Глаз!!! Злой, круглый, моргнувший прямо мне в лицо глаз в темноте! А-а-а-а!!! Кубарем я свалилась с приступка и вырвалась на улицу. 

   Стою на крылечке, отпыхиваю, обдумываю, как быть дальше, сметаю с себя налипшие пыль и ужас, и тут вижу соседей – тётю Люсю и дядю Колю. Идут бодренькие и весёлые прямо к моему дому и лесенку ещё с собой тащат. Тётя Люся и дядя Коля в этой деревне прожили всю жизнь, родились, женились, детей воспитали, внуков сейчас воспитывают. У них огромный дом, огород, баня, а так же куры-петухи-цыплята-утки-порося-кошки-собаки…  Полный набор, одним словом…

   - Мы тут это… Колька вон слазит, проверит, чего там у вас-то, - тётя Люся двинулась в сторону сарая.

   -Да, да, - без энтузиазма откликнулась я, не вникая в то, что она говорит, и увязалась за ними, думая, как бы так намекнуть, чтобы дядя Коля заодно посмотрел, кто там такой глазастый у нас на бывшем сеновале живёт…

А дядя Коля тем временем ловко пристроил лестницу прямо к логову моего чудовища одноглазого и полез наверх.

  - Хм… Гм… Там… - попыталась издать я хоть какой-то предупреждающий звук, но тут раздался какой-то нечеловеческий, булькающий, горловой крик и что-то большое вывалилось из темноты сеновала едва не на наши головы…

  - Ты посмотри-ка, нанесла!!! Да как много! Подставляй руки-то, - скомандовал дядя Коля и сунул мне в ладони крупные куриные яйца.

   Я стояла в сумраке сарая, смотрела в след  своему страху, оказавшемуся всего лишь сердитой, кудахтающей курицей,  держала идеально округлые, кремовые, ещё теплые яйца и думала, как же страшно было маленькой самоотверженной птице, когда в её доме, пустом, тихом и спокойном вдруг появились непонятные жители, гремящие, стучащие, кричащие и шарахающиеся в непосредственной близости от её гнезда… Наверняка она ещё по весне, задолго до нашего приезда, облюбовала этот сеновал, без труда пробравшись сквозь огромные щели в стенах сарая, и была крайне недовольна нашим внезапным вторжением. И всё же осталась верной своим будущим цыплятам, несмотря на угрозу разоблачения. И я залезла на приступок и вернула яйца в гнездо.

   …Погода испортилась и мы вернулись в город. Пару недель мы торчали в квартире и ждали, когда стихнут дожди.  Когда мы вернулись в деревню, тётя Люся первым делом позвала детей смотреть вчера вылупившихся цыплят – пушистых и нежно-желтых, как цветущая верба.

  - Откуда они привели их-то только? 20 штук-то?!  – недоумевала она, кивая на двух куриц, беспокойно поглядывающих на нас.

   ...Не знаю, где уж прятала свою кладку вторая, чёрная курица, а первую, рябую, я узнала очень хорошо – по глазам))